Место для битвы - Страница 59

Тут одна из девиц дико завизжала и вцепилась в печенегову сальную косицу.

Степняк от неожиданности опрокинулся на спину, и Духарев с чувством исполняемого долга влепил ему в пах острым носком сапога. Печенег взвыл и свернулся калачиком. Рыжая девчонка с обаятельными веснушками и пикантной родинкой на ягодице невежливо отпихнула Духарева и, размахнувшись, с хрустом врезала кочергой по печенеговой спине.

– Отлично! – одобрил Духарев.– Он ваш, девушки!

И выбежал во двор.

Честно говоря, у него не было ни малейшего желания смотреть, что эти юные дамы сделают с гнусным дядькой.

Духарев вскарабкался на забор, скомандовал Пеплу: «Смирно!» – и встал на седло.

Та-ак… Халли с напарником рубились успешно. Результат – пара дохлых печенегов – налицо. Нет, уже три. Здоровенный меч нурмана отхватил печенегу плечо. Сергей уже давно обратил внимание: если нурманское оружие вмешивается в жизнедеятельность чужого организма, то вмешательство настолько радикально, что медицинская помощь уже не требуется, а сама жизнедеятельность быстро прекращается.

А вот на пристани стычка завершилась победой противника. Ромеи загоняли на галеру таганский полон. Некоторых, не способных или не желающих передвигаться, втаскивали на веревках.

Духарев услышал стук копыт на соседней улице и мигом опустился в седло. Стоя на конской спине, удобно озирать окрестности. Или исполнять роль мишени. А вот сражаться затруднительно.

Пепел сам рванулся вперед… И из-за угла, навстречу ему, вылетели аж два степняка. Оба – с луками наготове. И с горячим желанием сделать в Духареве отверстия, не предусмотренные генотипом. Но события развивались слишком быстро, и Духарев оказался между печенегами раньше, чем их мечты превратились в быль. Оказавшийся по правую руку степняк уронил лук и нырнул под живот лошади, счастливо избегнув встречи с варяжским клинком. Левый всадник оказался не столь проворен, Духарев зацепил его свободной рукой, с хрустом, как сорняк из грядки, выдернул из седла и поволок за собой. Степняк заорал дурным голосом. Еще бы! Заорешь тут, если тебя волокут за скачущей галопом лошадью да еще – за вывихнутую руку!

Духарев смилостивился и отпустил беднягу. На большой, твердый камень у чьих-то ворот.

Засим Духарев развернулся и обнаружил, что второй печенег летит на него со своей кривой сабелькой. Щас! Разогнался!

Пепел рванулся навстречу… И печенег сдрейфил. Спину показать не рискнул – попытался сигануть верхами через забор, но лошадка его зацепилась копытами и рухнула вместе со всадником. Дворовая живность прыснула в стороны. Лошадь жалобно заржала, но поднялась. Ее хозяин – нет.

Над площадью, перекрывая прочие звуки, прокатился яростный рык нурмана.

Когда он стих, Духарева окликнули по имени.

Машег.

– Я убил восьмерых! – гордо сообщил хузарин.

– Где наши?

– Понятко – там,– хузарин махнул луком.

Об остальных он ничего не знал.

– Что будем делать, старшой?

Духарев развернул коня.

– Прикрой меня! – попросил он и поскакал вдоль улицы.

Галера уже отваливала от пирса, на ходу втягивая трап. Ромеи, очевидно, решили не рисковать и не ввязываться в драку.

Это было типично для имперцев: не рисковать. Духарев мог этому только порадоваться. Захватить такой корабль – не по их скромным силенкам. Уходят – и слава Богу!

Ромеи отчалили, но о печенегах этого сказать было нельзя. К тем, которые дрались с Халли, подоспела подмога. Теперь на нурмана наседали четверо пеших, а еще трое, верхами, крутились поблизости, вертя пиками. Нурман отмахивался, прижавшись спиной к стене длинного склада. Он остался один. Его жена лежала навзничь шагах в десяти. Шлем слетел с ее головы, размотавшаяся коса – в пыли, лицо окровавлено. Судя по тактике степняков, они намеревались взять Халли живым.

За миг до того, как Духарев появился на площади, из соседней улочки выскочили еще трое печенегов. Двое тут же осадили коней, а третий, наоборот, прибавил, подлетел к дому, у которого кипела драчка, но с другой стороны. Не останавливая коня, степняк ловко встал на седло, а с седла прыгнул прямо на крышу.

– Машег! Сбей его! – рявкнул Духарев.

Двое печенегов обернулись на его крик, схватились за оружие. Духарев срубил одного, второй успел натянуть лук, Сергей поднял Пепла на дыбы, лошадь степняка шарахнулась, и стрела прошла мимо.

Печенег завопил, привлекая внимание товарищей. Для их здоровья было бы полезнее, если бы он смолчал.

Воспользовавшись тем, что враги отвлеклись, Халли совершил великолепный прыжок, сшиб одного из пеших и прорубил бок ближнего всадника. И отскочил раньше, чем кто-либо из степняков зашел ему за спину.

Последний всадник, привстав, метнул пику. Нурман принял на щит, но бросок был очень силен, а щит изрядно порублен. Пика пробила его насквозь и проткнула левую руку нурмана. А печенег выдернул из чехла лук.

Духарев бросил Пепла в сторону, но степняк не обманулся. Противник приближался, и печенег ждал, намереваясь бить наверняка.

И дождался.

Машег вылетел из улочки следом за Сергеем, тут же вскинул лук и выстрелил.

Стрела свистнула у самого уха Духарева и ударила в грудь степняка.

Сергей вихрем проскакал мимо, махнул мечом – и один из противников Халли укоротился на полголовы.

– Халли! Сверху! – закричал Духарев.

Нурман запрокинул голову, увидел свесившегося с края крыши печенега, подпрыгнул и ткнул степняка в лицо.

Но другой печенег, изловчившись, достал-таки нурмана, полоснув саблей по уже раненной ноге.

Халли устоял! Он сумел отбить следующий удар. Но тут с крыши на него свалился раненый степняк, и нурман упал.