Место для битвы - Страница 54

К оглавлению

54

– А твои – что? – спросил нурман.

Сергей пожал плечами.

Среди валявшихся на площади трупов его варягов не было. Значит, и Гололоб, и Мисюрок успели вовремя слинять.

– Может, ушли?

Духарев покачал головой.

Хотелось верить, что Серегина команда притаилась где-то в городке и прикидывает, как выручить командира. Бросить-то они его не бросят, Духарев не сомневался. А вот живы ли?..


– За каким хреном вы их в город пустили? – спросил Духарев.– Заперли бы ворота и отбивались всем миром.

– Да…– Нурман вытер лоб влажным грязным рукавом. Лоб его не стал от этого ни суше, ни чище.– Я оплошал. На бляху понадеялся.

– Какую бляху?

– Ханскую. Давай уж все по порядку расскажу…


Киевский князь поставил Халли командовать дружиной из одиннадцати гридней и шестнадцати отроков позапрошлой весной. По договору с хузарским хаканом. А от печенегов была у Халли золотая бляха со значком большого хана Куркутэ. Князь дал. Халли показывал бляху степнякам, прежде чем впустить в город. До сегодняшнего дня бляха срабатывала.

Ромейская галера, красный корабль, который Серега видел у берега, пришла в Таган вчера. Это была первая боевая галера, посетившая Таган. До этого бывали только торговцы.

Ромеи вели себя вежливо. Сделали подарки Халли и старшине, попросили разрешения взять воду, провиант. Пытались купить рабов – у них половину гребцов выкосила какая-то болезнь. Но рабов на продажу в городке не было. Полон сюда не везли, а чтобы отдать в галерники собственного холопа, надо уж распоследней сволочью быть.

А утречком прискакали печенеги. С полсотни. Халли показал им бляху, и степняки заверили, что будут вести себя мирно. Большая часть отправилась на базар. Покупали что нужно, выспрашивали торговцев про каких-то хузар с большими деньгами, потом пообщались с ромеями. Будь у степняков пленники, продали бы за хорошую сумму, но полона у печенегов на этот раз не было…

Халли подвело то, что за год он слишком привык полагаться на бляху. И на договора, что Киев заключил с Царьградом.

Печенеги напали внезапно. Все люди Халли, которые в этот момент оказались вне башни, были побиты в момент. А вот башня оказалась степнякам не по зубам. Дружинники затворились внутри, понимая, что их слишком мало, чтобы помочь горожанам. Да и наплевать, честно говоря, было Халли на чернь.

Ромеи получили гребцов, печенеги – золото ромеев и небедный городок на разграбление. Остатки же дружины русов могли отсиживаться в башне хоть месяц. Запасов хватало, а главное – в башне был колодец.

Халли прикидывал: галера уйдет, степняки – тоже. И тогда он даст знать князю о бесчинстве. А князь, в свою очередь, предъявит счет и кесарю, и хану.

Вероятно, о том же подумали и печенеги. А может, решили, что в башне спрятаны несметные сокровища.

Поэтому грабеж степняки отложили на потом, а вместо этого пригнали к дверям башни нескольких мастеровых с топорами. Люди Халли попытались пустить в ход луки, но стрелков, равных печенегам, среди них не осталось, поэтому попытка обернулась новыми потерями.

Дверь в конце концов развалилась, и степняки ринулись в узкий проход, образованный двумя поднимающимися к бойницам лестницами… И защитники в два счета вышибли их обратно.

Степняки истыкали стрелами щиты дружинников, но без толку.

И тогда в игру вступили ромеи.

Проклятая галера подошла поближе, несколько раз плюнула огнем…

Результат Духарев видел.

Халли, рассудив, что лучше погибнуть в бою, чем поджариться живьем, вывел своих наружу, но печенеги, естественно, в честную схватку вступать не стали, а принялись бить с седел…

Понятие «погибнуть в бою» Халли представлял себе несколько иначе, поэтому отступил обратно в башню. Печенеги, решив, что пятеро уцелевших – это не противник, сделали еще одну попытку ворваться внутрь. Их отбили, а защитников осталось четверо.

Степняки оставили у башни небольшой отряд, чтобы не дать защитникам ускользнуть, и занялись более увлекательным делом: грабежом.

Вот тут и появились варяги.

Глава двадцать четвертая,
в которой описывается частный случай отмороженности, который называется отвагой

– Значит, печенегов было с полсотни? – спросил Духарев.

– Около того.

– А ромеев?

– Ромеев примерно столько же, но они драться не будут,– проворчал Халли.– За них золото дерется.

– А если мы печенегов побьем, тогда как?

Нурман засмеялся. Если это хриплое карканье можно назвать смехом.

Сергей покосился на него, но промолчал.

– Ты вот что, варяг,– строго произнес нурман. – Если меня раньше убьют – я тебе свою жену поручаю. Убей ее! Чтоб этим не досталась.

– Жену? – удивился Духарев.– Шутишь?

Он даже башню оглядел, поискал, где можно спрятать женщину.

– Вон она! – Халли ткнул вниз грязным пальцем.

Прямо под ними, прикрывшись щитами, стояли двое дружинников в шишаках и усеянных бляшками куртках. До Сереги не сразу дошло, что нурман имеет в виду одного… тьфу!.. одну из них.

Женщин в доспехах Духарев еще не встречал.

И дело было даже не в том, что полный доспех, да щит, да прочее весили килограммов тридцать, а то и больше, а в том, что все это не просто носить надо, а еще и уметь со всем этим железом управляться. А научиться этому можно было только в дружине или у конкретного мастера, вроде Рёреха. Насколько Сергей разбирался в местном менталитете, ни один нормальный воин не возьмет в ученики женщину, даже не женщину, а маленькую девочку, поскольку обучение обычно начинали лет в семь-восемь, а то и раньше.

– Это не я,– буркнул Халли, угадав, о чем думает Сергей.– Это ее отец в ратном деле наставлял. Сыновей у него не было, вот что. И нечего пялиться, понял? У тебя жена есть, варяг?

54